Правда о минских соглашениях – к их первому десятилетию

Правда о минских соглашениях – к их первому десятилетию. Так что же это такое было?. В эти дни малозамеченным широкой публикой прошел тихий юбилей – десять лет назад были подписаны «первые Минские соглашения», которым не повезло вдвойне – они не только остались неисполненными, но и на дальней исторической дистанции были заслонены в общественной памяти более известными «вторыми Минскими», появившимися на свет по итогам катастрофического для украинской армии «котла» в Дебальцево в феврале 2015 года.

Нужно сказать, что и первый и второй «Мински» с момента их подписания стали предметом разнообразных спекуляций со всех сторон и обросли множеством мифологем и пропагандистских смыслов, совершенно никак не связанных с реальным содержанием упомянутых договоренностей.

В частности, одним из наиболее популярных в российском обществе – благодаря немалым усилиям, брошенным на внедрение и поддержание в общественном сознании со стороны т. н. «сурковской пропаганды», стал тезис о том, что минские соглашения якобы предполагали не только прекращение огня на территории Донецкой и Луганской областей, но и предоставление им автономного статуса в составе Украины.

Этот тезис годами кочевал из одной публицистической статьи в другую и в итоге «всплыл» на медиа-поверхность даже спустя десять лет – в мемориальной статье о тех событиях авторства одного известного в РФ политолога, в те годы входившего в пул, осуществлявшего – с подачи тогдашнего кремлевского куратора украинского направления Владислава Суркова – идеологическое и пропагандистское сопровождение «минского переговорного процесса».

Между тем, внимательное ознакомление с текстовой частью что первых, что вторых минских соглашений (а они есть в открытом доступе) демонстрирует нам, что ничего подобного они не предполагали и даже не подразумевали между строк.

Не сулили они никакой автономии в составе Украины каких-либо ее регионов, включая Луганскую и Донецкую области. Более того, эти области вообще не являлись субъектами регулирования минских договоренностей как некое целое в их всем известных на тот момент административно-территориальных границах.

Предметом договоренностей был исключительно особый порядок осуществления местного самоуправления в ОТДЕЛЬНЫХ РАЙОНАХ ДОНЕЦКОЙ И ЛУГАНСКОЙ ОБЛАСТЕЙ (отсюда пошла кочевавшая потом по публицистическим текстам уничижительная аббревиатура «ОРДЛО»). И список таких районов к соглашениям прилагался.

Состоял он исключительно из административных единиц, фактический контроль над которыми был потерян центральным правительством в Киеве по состоянию на 5 сентября 2014 года (дата подписания первого «Минска») а затем был расширен по итогам боев зимы 2014-2015 годов во втором «Минске».

Что это значит? Поясню логику минских соглашений на примере: если, например, Луганску полагался особый статус местного самоуправления, то уже его городу-спутнику под названием Счастье такой статус не светил – ведь между двумя городами проходила пресловутая «линия разграничения», разделявшая потерянные Украиной населенные пункты с теми, контроль над которыми она сохранила. Донецку особый статус полагался, а вот Мариуполю он не светил от слова совсем.

И единственным – я подчеркиваю прописью – ЕДИНСТВЕННЫМ обязательством Украины в отношении этих «отдельных районов» было предоставить им тот самый «особый статус местного самоуправления», закрепив его в украинской конституции.

Причем, содержание и пределы этого «особого статуса» также были прописаны довольно четко. В частности то, что работать местные власти после имплементации соглашений будут именно по украинскому, а не по какому-то иному законодательству. Разве что Рада должна была принять соответствующий закон, который бы все это дело упорядочивал.

И главное… Вопреки упорному вранью апологетов и популяризаторов минских соглашений - по итогам легализации особого статуса в составе Украины не предполагалось появления никаких новых субъектов, позволявших говорить о превращении ее в федерацию или в конфедерацию.

Ограниченная читать дальше...